Глава 3. Эвдемония Классик.
Продвинутый читатель, возможно, знает, что один из величайших мудрецов Древней Греции по имени Сократ был приговорён афинским собранием к смертной казни и выпил чашу с ядом, хотя имел возможность бежать. За что же был осуждён философ? За неуважение к богам Афин, за введение им новых божеств и, в частности, своего «персонального бога». Сократ и его ученики верили, что в человека при рождении вселяется его «личный дух» - дэймон, который определяет характер и судьбу своего носителя. Кстати «дэймон» переводится с греческого на латинский как «гений». Улавливаете нюансы?
Сократ как раз и характеризовался тем, что «ощущая» внутренний голос своего дэймона, прислушивался к его советам и тому же учил своих последователей. Временами философ был готов прервать самую важную беседу, чтобы «проконсультироваться» со своим дэймоном. Чем более «срочное» требовалось решение, тем в большей степени он был склонен это делать. Например, придя однажды на диспут о природе любви — темы, которая интересовала Сократа более других — он внезапно ушёл ещё до его начала. Сократа начали искать и вскоре обнаружили неподвижно стоящим в глубокой задумчивости в портике соседнего дома. Его позвали, но он даже не пошевелился. Ученики, зная подобную особенность Сократа, решили его не беспокоить и дождаться его возвращения. Философ вернулся на диспут лишь после того, как услышал голос своего дэймона, давший ему «указания», которые он в свою очередь передал всем участникам дискуссии.
Древние греки, как известно, имели немало богов и «полубогов». Одним из последних являлся Силен. Когда скульпторы лепили из глины бюст Силена, они клали внутрь маленькую золотую статуэтку. В определённый торжественный момент бюст разбивали, и перед глазами зрителей появлялась золотая фигурка, что выглядело «чудом». Многие, кстати, считали Сократа родственником Силена: невзрачная внешность, лысый, с животиком, говорит обычным «земным» языком. Зато тот, кто сумеет заглянуть «внутрь» Сократа, увидит такую же божественную статуэтку, олицетворяющую его духовное богатство.
Древние философы считали, что (почти) каждый свободный человек представляет из себя подобный бюст, слегка покорёженный внешней реальностью, но содержащий внутри «золотую статуэтку» - собственного дэймона. Задача человека заключается в том, чтобы: 1) войти в контакт со своим дэймоном, что отражается требованием «Познай себя» и 2) жить в согласии со своим «внутренним Я», используя его как точку отсчёта: «Человек — мера всех вещей». Так что слово «эвдемония» означает жизнь в соответствии со своим духом — хорошую, правильную, моральную жизнь, которая приносит счастье.
Чего всегда старался добиться Сократ в своих диалогах, так это чтобы его собеседник отбросил всевозможные слухи, сплетни, модные мнения и начал высказывать находящуюся внутри «личную истину» т.е. часть самого себя. Лишь при таком условии, верил философ, каждый человек способен жить свою, а не чужую жизнь. По этой причине Сократ никогда первым не высказывал некий важный вывод, к которому клонилась беседа, оставляя его нахождение и «проживание» своему визави. «Личная правда», по его мнению, имеет приоритетное значение в сравнении с другими истинами, поскольку знание себя является предварительным условием знания других вещей, а честность по отношению к себе — предварительным условием правдивости с другими людьми. Каждый человек, живущий «по своей правде» (в согласии со своим дэймоном), создаёт таким путём реальность собственной жизни, интеграцию «внешнего» и «внутреннего». Последнее, кстати, является мечтой практически всех систем психотерапии.
Как уже говорилось, древние греки не считали, что дэймон является принадлежностью каждого человека. Они исключали из списка «обладателей» следующие категории: рабов, варваров (т.е. менее культурных чужеземцев), а также спорили о том, есть ли дэймон у купцов, ремесленников и женщин. Одним словом, фактически признавали наличие подобного идеала лишь у «своего» сословия - свободных граждан, аристократии и философов.
Теперь давайте перенесёмся в современность. Как мы помним, по латыни «дэймон» звучит как «гений». Совершенно очевидно, что одарённый человек, который реализует свой талант, своё высшее предназначение, как раз и ведёт эвдемоническую (счастливую) жизнь. Так все ли люди обладают необходимым для этого врождённым потенциалом?
Возможны две точки зрения. Первая из них опирается на очевидные факты, в соответствии с которыми по-настоящему ярко себя раскрывают лишь немногие индивиды. Например, с точки зрения психолога А. Маслоу, актуализируется менее одного процента людей. Выходит, нет достаточных оснований считать, что природные дары справедливо распределены среди всех граждан. Наоборот, они «вручены» от рождения лишь немногим «избранным» — привилегированной элите, гениям, блистающим на фоне «серой массы», оставшейся с пустыми руками. Но с таким же основанием можно считать, что каждый человек обладает врожденным личностным потенциалом (и в это верили А. Маслоу, К. Роджерс и другие представители гуманистической психологии), просто по разным причинам такие возможности не реализуются.
К сожалению, общая культурная тенденция связана с неумением распознавать разнообразие человеческих способностей и ценностей. Потому что в противном случае систему обучения пришлось бы радикально менять и дифференцировать. Государство также больше заинтересовано во взаимозаменяемых индивидах («винтиках») в целях сохранения социальной стабильности.
Не следует забывать, что «потенциал» обычно является скрытой частью личности, поэтому положение об обязательном присутствии «врождённого таланта» у каждого человека могло бы привести к драматическому увеличению частоты его проявлений.
То, что «гениальность» не кажется чем-то из ряда вон выходящим самим её обладателям, подтверждают следующие примеры. Когда И. Ньютона спросили, как ему удалось изобрести свои законы, тот ответил: «В этом не было ничего особенного. Я просто думал об этом днём и ночью». Вспомним также Эдисона, отмечавшего у себя лишь один процент гениальности в сочетании с девяноста девятью процентами пота. В подобной трактовке «гений» кажется гораздо ближе к нам, простым смертным. Надо лишь «найти свое» и как следует работать.
Представители философской школы Сократа — Платона — Аристотеля утверждали, что каждый человек обязан знать своего дэймона и жить в соответствии с ним, таким образом постепенно актуализируя своё внутреннее потенциальное совершенство. Подобный личный идеал назывался словом «арете». Осмысленная жизнь была эквивалентна выражению любви. С точки зрения Сократа, любовь (эрос), заключающаяся в устремлённости к высшим ценностям, соединяет каждого конкретного индивида со своим дэймоном, его прирождённым совершенством, которому он должен ответственно служить, и которое дополняет (вследствие собственного индивидуального своеобразия) все остальные человеческие совершенства (закон дополняющихся совершенств).
Жалкие остатки подобного «величия» в современном усреднённом человеке иногда появляются в виде смутного представления о собственной ценности и незаменимости. Но оно быстро гибнет под ударами окружающего мира — его тревогами, условностями, наконец, просто «давлением толпы». Как правило, внешний мир враждебен индивидуальному потенциалу, что и объясняет его столь малую реализацию. Однако, некоторым людям всё же удаётся услышать свой внутренний голос и актуализировать своего дэймона вопреки отупляющему внешнему шуму. Подобные личности живут согласно своему внутреннему императиву: «Я должен стать тем, кто я есть, стать самим собой».
Наш потенциал, наш дэймон скрыт глубоко внутри, а большинство людей не любят или боятся заглядывать внутрь себя, ожидая встретить там либо бессмысленный шум и бормотание, либо пугающую «бездну». Поэтому многие «привязывают» себя к «внешним» вещам, всё время, отвлекаясь на них и даже испытывая благодарность за это. Любят обсуждать всякие «мировые кризисы» и разные происшествия. Говорят штампами, вычитанными в газетах и подслушанными в разговорах, увлекаются всякой модной ерундой, чтобы обмануть себя и других.
Те же, кому удаётся войти в контакт со своей идеальной частью, своей внутренней духовностью, получают совсем иную жизнь. Они сами становятся для себя точкой отсчёта, мерой всех вещей. Ведь эвдемония — в первую очередь, внутреннее чувство, отличающее верные желания от неверных (для данного человека). Оно показывает, находится ли определённая активность индивида в гармонии с его дэймоном, его истинным Я.
Поэтому эвдемония не равна счастью в его гедонистически-житейском понимании в качестве длящейся радости и удовольствий от удовлетворения желаний. Для сторонника эвдемонического образа жизни любые желания бесполезны, если они не служат верной цели. Потому вначале следует понять, являются ли данные желания «правильными» (для данного индивида) или нет, насколько они служат его дэймону. А поскольку удовольствие без разбора сопровождает удовлетворение как «верных», так и «не верных», желаний, то оно не может служить индикатором правильной и достойной жизни, так же как и счастье, если оно понимается в качестве «долгоиграющего» удовольствия. Так что эвдемоническая трактовка счастья весьма отличается от житейских представлений о нём. Мы сейчас пишем о счастье «высшего разряда», которое потенциально может быть доступно каждому.
Возможно, вы заметили, что эвдемония как устремлённость к высшим духовным ценностям (к дэймону) имеет сильный моральный компонент. Верно, но из этого не вытекает, что её следует отождествлять с таким понятием, как совесть («внутренний голос» в традиционном понимании). Голос совести действительно звучит «внутри» индивида, однако изначально он принадлежал (или принадлежит) некоему внешнему авторитету. В то время как «голос» дэймона — это не тормозящая, а скорее конструктивная детерминанта, направленная к достижению собственных целей и самореализации. Как отмечал в этой связи знаменитый философ Готфрид Лейбниц, «Чем более мудрым является человек, тем более его намерения отдельны и отличны от всех других людей и в то же время связаны между собой». Как видим, подобный индивидуум несколько отделён от общества, зато «един» внутри. Интегрированная личность подразумевает реальность, правдивость и чувство собственной идентичности. В то время как у большинства «членов общества» внешняя показная доброжелательность сопровождается внутренними противоречиями или пустотой.
Основным врагом «личной правды» является не столько внутренняя «фальшивая правда», сколько привлекательность внешних «чужих» правд, которые принадлежат другим людям. Если человек не уверен в том, что является его настоящим делом, он будет легко отвлекаться на нужды «значимых других», сбиваясь с истинного курса и «проваливая» основную ответственность — по отношению к самому себе, своему жизненному предназначению. Её осуществление является предварительным условием менее важных занятий и видов деятельности.
Иногда подобная концентрация и «неотвлекаемость» кажутся чересчур суровыми или даже «эгоистичными», что на самом деле не так. Дадим в этой связи слово К. Юнгу: «У меня было немало трудностей и беспокойств, связанных с моими идеями. Внутри меня был дэймон, и в конце концов его присутствие оказалось решающим. Он переполнял меня, и если временами я был безжалостным, это было из-за того, что я был в тисках дэймона. Я никогда не останавливался на достигнутом. Я должен был стремиться вперёд, к своему видению. Поскольку мои современники, разумеется, не могли воспринять моё внутреннее видение, они замечали только глупую спешку».
На самом деле, мы не раз увидим далее, что эвдемония как раз больше «дружит» с понятием свободы. Ведь у каждого индивида есть уникальный собственный потенциал, отличающийся от моего. С другой стороны, если я нахожусь в контакте со своим дэймоном и реализую себя в собственной уникальной сфере, моя свобода действительно сужается. Теперь я волен выбирать лишь в пределах той области, в которой осуществляю своё «Я», свою личную предназначенность. И эта моя «ниша» не может совпасть ни с чьей другой, зато может её дополнить. Если я уверен в собственной уникальной ценности, то я не буду ощущать угрозы от ценности в другом человеке. Наоборот, распознав подобный дар, я расценю его с благодарностью. Как утверждает эвдемонизм, самое лучшее внутри человека ищет и требует лучшее внутри любого другого человека, поэтому каждый актуализирующийся индивидуум должен признавать чужую жизнь, отличающуюся от его собственной. Кстати, прекрасный фундамент для любви (эроса) в понимании Сократа, при которой мы устремлены к высшим ценностям, даруемым нашим личностным потенциалом. Таким образом, оптимальное самовоплощение человека имеет разумные ограничения, в то время как бездумная «открытость всему новому» обычно связана с внутренней пустотой.
На социальном уровне уникальная потенциальная ценность каждого индивида должна была бы подразумеваться «по умолчанию», а при её реальном проявлении — с благодарностью приниматься.
Когда эвдемонически ориентированный человек проявляет свою сущность, аналогичные устремления могут проявиться и у окружающих, которые наблюдают за процессом — особенно у тех, кто уже имеет в прошлом подобный опыт самовоплощения. Таким образом, жизнь достойного (добродетельного) индивида поддерживает проявление ценностей и в других людях, причём не “словом”, а фактом своего осуществления. Главная помощь, которую мы способны оказать окружающим, зааключена в нашей собственной интегрированности и жизненной ответственности (перед самим собой, точнее, перед своим дэймоном), а не в сентиментальном альтруизме «в пользу бедных», ведущем к саморазрушению и поддержанию взаимного иждивенчества. Как видим, в идеале «личная» и «общественная» польза связаны между собой.
Осознание внутреннего дэймона как идеала совершенства даёт человеку чувство направления в жизни, первостепенные цели и позволяет расти как личности. Важно понимать, что «дэймон» — это ещё не «мы», поэтому внутри сохраняется известная гетерономия. Дэймон — это, скорее, некая ценность внутри нас (золотая статуэтка), которая существует как потенциальная возможность, и которую ещё надо реализовать. Связь, соединение подобного совершенства внутри человека с его повседневной жизнью создаёт личную судьбу. Разумеется, дэймон как идеал не может полностью актуализироваться в несовершенном внешнем мире, но человек способен достигать всё большее совершенство, что будет вести и к росту его «объективной» ценности, достижению им «арете». Согласно эвдемоническому подходу, человек способен по-настоящему выразить себя в мире только через жизнь в согласии со своим предназначением, своей миссией. Такая личность делает то, что ей следует делать, и находится там, где должна находиться. Жизнь подобных редких людей, вытекающая из истинного знания себя и своей судьбы — убедительна, определённа, предсказуема. Как говорится, герой должен быть верен самому себе.
И, увы, по контрасту абсолютное большинство представителей человечества очень «ненадёжно» в делании того, что ему следует делать. Если вспомнить понятие эгоизма, рассмотренное в предыдущей главе, легко убедиться, что в одном случае разумный эгоизм позволяет реализовать свою личностную уникальность, в другом — неразумный, «животный» эгоизм заставляет своего обладателя хватать от жизни как можно больше разных пустых удовольствий. Ведь в области «свободы выбора», особенно потребительской, существует масса всякой шелухи. В то время как «свобода выбора» эвдемонической личности имеет отношение к построению смысла его уникальной жизни, а потому достаточно строго определена. Такому человеку нужна свобода «для», а не свобода «от».
У читателя может возникнуть вопрос, до какой степени эвдемонический образ жизни зависит от внешних обстоятельств? Не сойдёт ли подобная жизнь на нет при серьёзном ухудшении внешней ситуации? До определённой степени подобные опасения оправданы. Ведь эвдемоническая личность, решая большие задачи в собственной жизни, зачастую напрягает все свои душевные силы. Поэтому случайные внешние изменения могут её серьёзно затронуть. Другая, противоположная точка зрения заключается в том, что именно эвдемония повышает сопротивляемость человека, делая его неуязвимым в отношении проблем, которые волнуют большинство обычных сограждан. Ведь такая личность выстраивает собственный жизненный мир (в том числе, внутренний) который не слишком пересекается с обычным житейским. Поэтому «эвдемонист» в гораздо большей степени свободен от давления внешних обстоятельств.
В качестве примера можно привести поведение Махатмы Ганди, обращавшего каждое новое внешнее ограничение в преимущество. Когда англичане бросили Ганди в тюрьму, он начал вести агитацию среди своих сокамерников. Его перевели в одиночную камеру, и тогда он начал писать там книги. У него отобрали бумагу и ручку, и он полностью сосредоточился на процессе обдумывания политической ситуации в Индии.
Обычно самоактуализация человека столь мощна, что внешние «трудности» (обычные для большинства, как уже говорилось) либо отступают, либо теряют своё «угрожающее» значение. Конечно, должно быть и разумное соотношение между вызовом ситуации и личной мощью индивида.
Эвдемония ведёт к появлению верной цели: «то, что лишь я один могу сделать». Посвящённость, внутреннее единство и концентрация — вот её основные характеристики. На что-то «одно» у человека всегда хватит времени. В каждом настоящем действии такого субъекта присутствует также и его прошлое (в качестве оснований нынешнего акта) и его будущее (в качестве последствий того, что он сейчас совершает). Каждое новое действие «вытекает из того, что уже сделано в определённом направлении и таким образом инициирует последующие действия. Такой человек не сбивается на «привлекательные альтернативы», поскольку они относятся к дэймонам (ценностям) других людей.
Если же субъект совершает «не своё» действие, он тем самым инициирует и последующие неверные действия, вытекающие из него. Поэтому французская поговорка «Один раз не считается» — лукава. Ещё как считается, поскольку индивидуум «помнит» и захочет «повторить» либо «пойти дальше». Так что правильнее идти своим путём мимо всевозможных ярких, но пустых соблазнов.
Вышесказанное не означает, что эвдемония сродни аскетизму. Добродетель последнего заключается в отказе «от всего», в то время как самореализация предполагает жизнь согласно собственным ценностям. Поэтому эвдемонист, ощущая определённую самодостаточность, делает то, что должно быть им сделано и это естественным путём ведёт к отказу от того, что могло бы быть сделано вместо этого. Так что эвдемония как раз предполагает полноту проживаемой жизни вследствие её неповторимости и уникальности. Как видим, эвдемония не принадлежит континууму, простирающемуся от гедонизма до аскетизма, а имеет свою систему координат. Как говорили древнегреческие философы, истинным аристократом является тот, кто знает себя и живёт свою, настоящую жизнь в отличие от большинства тех, кто себя не знает. Поэтому и человеческая иерархия пролегает не от богача к крестьянину, а от эвдемонии (правильной, хорошей жизни) к дисдэймонии (неверной, плохой).
Так что можно предполагать, что в момент рождения каждого человека внутри него начинает действовать «внутренний зов». Жить в соответствии с этим вечным зовом — лучшее, что индивидуум способен практиковать в своей жизни. Поэтому «любовь к себе» не такой уж великий грех как самоотрицание. Есть лишь один главный порок — неуважение и невнимание к своему личному «Я», либо даже его полное отрицание. Об этом вслед за древнегреческими мыслителями писал датский философ С. Киркегор.
На склоне лет эвдемоническая личность может смело сказать: «Я прожил жизнь, которая была моей собственной. Был там, где должен был быть, делал то, что должен был делать». Подобное существование имеет свою собственную необходимость и не содержит вины, сожалений или страха смерти. Субъект ни с кем не захочет «поменяться» своей жизнью — особенно с такой, которая считается «успешной» со стороны окружающих, однако содержит недостаток внутренних ценностей и убеждений.
Трудность выбора при эвдемонии заключается в невозможности заранее предвидеть все последствия своих действий, поскольку многие из них проявляются лишь после их совершения. Внутренние возможности тоже становятся более различимыми уже тогда, когда они в той или иной степени актуализировались. В случае ошибочного выбора правильным решением будет «перевыбор», причём как можно более срочный, дабы не увязнуть «не в своей» ситуации. Ведь, как известно, одно из психологических прав личности — возможность передумать.
Особенно труден «окончательный выбор», принимаемый обычно в период зрелости, поскольку он «закрывает» остальные возможности. Однако следует помнить, что важна не столько «единственная» активность, сколько её смысл для индивида. Психолог в свободное время может заниматься альпинизмом и скалолазанием, преодолевая тем самым ограничения, налагаемые малоподвижной профессией, и «улучшая» основной вид деятельности.
К сожалению, большинство людей живёт в «неведении себя», своей неповторимой личностной ценности. Поэтому они и не ощущают личностной «потери», когда обменивают себя на мирские блага. Но, очевидно, каждый индивид находился в эвдемоническом состоянии, по крайней мере, недолго, в определённые, «узловые» моменты своей жизни (обычно, в конце подросткового периода и в начале юности). И если такой человек был способен противостоять внешнему давлению и принимать решение по «внутреннему чувству», он жил «правильно» в этот период, он «обнаружил себя».
Древние греки считали, что дэймон начинает показывать себя не в детстве, а «когда у юноши начинает расти борода». Первый свободный акт выбора «по внутреннему зову» как раз показывает, что детство кончилось. Личный выбор молодого человека инициирует другие последствия начинающейся взрослой, ответственной жизни.
С этой точки зрения, предшествующие детский и подростковый период даны индивиду для собственных «проб и исследований» жизненных возможностей без последующего наказания за совершённые ошибки. Трудно делать правильные выборы, если пока нет опыта (например, жениться, или оставаться холостяком). Поэтому юность больше связана с возможностью, чем с реальностью. Молодой человек проигрывает разные альтернативы, обычно «внешние», а не свои. Ведь на этой стадии внутренний голос ещё слаб и робок.
По мере того, как «тренировочный период» подходит к концу, юноша/ девушка старается говорить «за себя» и тем самым «открывает, обнаруживает себя». Наступает взрослая жизнь, при которой индивид учится правильно выбирать и прокладывать свой путь в соответствии со своим дэймоном. Если ребёнок в детстве был проблемой для других, то теперь он сам для себя становится первой и основной проблемой, от разрешения которой зависит решение остальных проблем.
Соответственно, «эвдемоническое обучение» должно начинаться с взаимного признания членами группы личной уникальности каждого из них. В процессе обучения желательно вызвать (первое) внешнее проявление личностного врождённого потенциала, которое позволяет начать «исследование себя». И, разумеется, в качестве практических упражнений подросткам необходимо «проверять» разные альтернативы, касающиеся их будущей взрослой жизни — например, разыгрывать их в виде ролевых игр или техник НЛП с последующим анализом и оценкой. Необходимо помнить, что за пределами классной комнаты лежит огромное количество возможностей — гораздо больше тех, что распознаёт современная цивилизация. Ни одна из этих возможностей не «хуже» и не «лучше» — есть лишь «свои» и «не свои».
Многие люди, говоря о врождённой уникальности (дэймоне) почему-то сразу начинают вспоминать работу. Эвдемония гораздо шире, чем консультации на профпригодность — она касается жизни вообще, одной из частей которой является профессиональная деятельность. Давайте и ей уделим немного места, тем более, что понятие «личность» вряд ли совместимо с вечным отдыхом «в раю». Личность всегда находится в процессе становления, делая будущее настоящим. Главное требование к работе: она должна иметь осмысленный (для субъекта) характер — такой, что даже если бы человек был полностью свободен в выборе, он предпочёл бы её всем остальным видам деятельности. Поскольку эвдемония предполагает максимальную актуализацию личностью своего потенциала, то в процессе работы желательно иметь дело с вещами (процессами, явлениями), потенциальная ценность которых может быть полностью раскрыта. Предположим, мне дарят гоночный болид, способный разгоняться до 400 километров в час. Но характер моих способностей не позволяет в полной мере использовать потенциал машины. Так что я подарю болид «крутому гонщику», который сможет выжать из него всё, а сам займусь своими делами, в которых я «корифей». Для меня иметь дело с техникой — определённо «не своё». Занятие ею потребовало бы от меня больших внутренних затрат, не говоря уже об отрицательных, «дисдэймонических» эмоциях. Браться нужно за те дела, которые сохраняют баланс вашей собственной жизни и позволяют получать внутреннее удовлетворение от самого процесса занятий. Мы используем лишь то, в чём по-настоящему нуждаемся, причём используем «на все сто». Подобная закономерность действует и на работе, и в быту, и на отдыхе, тем более, что данные сферы едва отличаются друг от друга у одарённого человека. Далеко не всегда можно понять, что же он делает: работает или играет? Очевидно, и то и другое одновременно.
Теперь поговорим о дисдэймонии («плохой» эвдемонии) — чувства, с которым существуют миллионы людей. Если человек живёт «не свою» жизнь, он и становится «не собой». Дэймон не актуализируется, но никуда и не исчезает, продолжая подавать изнутри свои слабые сигналы. У индивида возникает рассогласование между «быть» и «казаться», между «глубиной» и поверхностью — по сути дела, состояние, ведущее к самоотчуждению и неврозу. Жизнь «поперёк себя» создаёт сильное напряжение, которое человек и пытается облегчить при первой возможности. Для этого используются всевозможные психологические защиты, уход в «ложное долженствование», религию, всевозможные зависимости и т.д. В душе воцаряются разногласия и хаос: то, что нравится одной части личности, не устраивает другую. Несовместимые желания с взаимоисключающими целями буквально рвут психику на части.
Дисдэймонический индивид не идёт по жизни, а «хромает». Он всегда хочет то, чего нет, и презирает то, что имеется под рукой. С точки зрения Аристотеля, такие люди находятся в состоянии измены самим себе. Тренированный взгляд специалиста легко заметит черты дисдэймонии в окружающих: такие люди постоянно чем-то отвлечены, лишь часть их находится «здесь», а другие части личности — где-то ещё. Прошлое и настоящее подобных субъектов имеют «разрывы» и противоречия. Они всё время суетятся, чтобы их пустота не стала очевидной в каждом из их фальшивых действий. Они нередко ругают цели, к которым сами же стремятся ( а также людей, с которыми сами и выбрали совместную жизнь). Существование, с их точки зрения, никогда не бывает «достаточным».
Хватит об этом, вернёмся к правильному и хорошему. Эвдемония ни в коем случае не связана с «неразумным» эгоизмом. Просто человек должен сосредоточиться на собственных глубинах, чтобы иметь верное жизненное направление, стать для себя «мерой всех вещей», ни в коей мере не навязывая свои ориентиры другим людям. Вначале индивид осознаёт внутреннюю ценность (дэймона), которой он обладает. Затем учится любить эту высшую ценность в себе. И затем испытывает любовь к окружающим, которые также обладают уникальной ценностью, своей «золотой статуэткой». Вот это и есть настоящая духовность. За это Сократа и казнили.
Говоря о внутренней гетерономии, нельзя не отметить и экстремальный способ ее проявления - в дебюте шизофрении. Ослабление контролирующих механизмов психики приводит к спонтанному прорыву на поверхность креативного потенциала, что обуславливает «творческий всплеск» у высокоодаренных людей. Как пишет в этой связи К. Ясперс, «это демоническое, которое в здоровом человеке приглушено, упорядочено, включено в долгосрочную целенаправленную деятельность, может в начале душевной болезни с огромнейшей силой прорваться на поверхность…Душа словно бы расслабляется и на время этого расслабления открывает свою глубину, чтобы затем, когда это расслабление закончится, окаменеть в хаосе и разрушении».
Читатель, следя за логикой расположения глав в книге, возможно, начинает догадываться, что истинно правильным «занятием» для разумного эгоизма человека могла бы стать «защита» его дэймона в процессе уникальной самореализации во внешнем мире. Если так, то поздравляю: вы на верном пути, и мне импонирует ход ваших мыслей.