Глава 9. ЛОКС и современная наука

Поскольку наша концепция описывает реализацию индивидуального потенциала человека, поговорим о представленности данного понятия в современной философии и психологии.

Уникальный потенциал личности и его реализация относятся к числу «вечных» проблем, волновавших человечество на протяжении всей его истории. Как отмечает Н. Смит [18], с глубокой древности в психике человека («псюхе») выделялись два основных компонента – «душа» и «разум» – понятия, частично перекрывавшие друг друга. В религии – одной из предшественниц современной научной психологии – душа человека нередко рассматривалась как «божье дыхание», «божья искра» (К. Армстронг, Р. М. Грановская и др.), что подразумевало уникальность полученного индивидом «дара».

Систематическая проработка философско-этических проблем, связанных с индивидуальным человеческим потенциалом и его реализацией, получила свое развитие в древнегреческой философской традиции Сократа – Платона – Аристотеля. Учение об эвдемонии подразумевало наличие у человека уникального врожденного потенциала, внутреннего «духа» – «дэймона», который должен быть обнаружен, а затем актуализирован индивидом. Великие лозунги древности, принятые в психологии, основываются именно на данном понятии. Так, древнегреческое выражение «Познай себя», начертанное на храме Аполлона в Дельфах, стало едва ли не главным призывом современных психологов и психотерапевтов, сулящим немалые «блага» тому, кто смог добиться подобного. Предполагается, что человек, который не познал себя, свою личностную уникальность, не сможет и «стать собой», поскольку он не имеет ясных внутренних ориентиров. И еще жестче: где доказательства, что внешне успешный и «состоявшийся» индивид на самом деле реализовал именно себя, свой уникальный потенциал (ЛУ)?

Напомним в этой связи, что древние и современные концепции эвдемонии были подробно рассмотрены нами в главе 3.

Обзоры Л. М. Баткина и А. Я. Гуревича демонстрируют развитие представление об индивидуальности, присущем ей потенциале и особенностях его реализации в средневековой Европе [23]; [24]. Реализация своего потенциала ассоциируется с выходом человека на более высокий уровень существования несмотря на все возникающие препятствия. Аналогичные идеи можно рассмотреть в античных и современных работах по элитологии [32 и др.].

В рамках нашей работы интересно соотнести уровни ЛОКС с идеями ряда известных классиков философии. Начнем с И. Канта. Двойственная природа человека, представленная в сочинениях немецкого философа, хорошо сочетается с «двусистемным» построением нашей теории. С точки зрения И. Канта, человек живет в двух мирах – «чувственном» (феноменальном) и «сверхчувственном», подчиненном идеалу (ноуменальном) [22, с. 122]. В рамках ЛОКС, существование в «эмпирически познаваемом» мире отражено тремя уровнями системы «ЭГ», в то время как внутреннюю, «идеальную сущность» человека представляет его ЛУ. Высший Эгоизм (зрелый индивидуализм) четвертого уровня системы «ЭГ» способен в качестве «посредника» вступить в контакт с ЛУ и содействовать ее последующей реализации во внешнем мире.

С точки зрения И. Канта, задача воспитания состоит в том, чтобы человек целиком руководствовался бы своим ноуменальным («истинным») характером, не был бы игрушкой внешней причинности [22, с. 162]. Его «моральный императив» в рамках ЛОКС можно рассматривать как давление на ЭГ-2 со стороны вышележащего социального (третьего) уровня, что напоминает по структуре и психоаналитическую динамику (см. главу 7). Целью подобного давления, по И. Канту, является уменьшение подверженности индивида природной необходимости (в том числе, чувственности) с одновременным нарастанием духовной свободы. И то и другое понятие, как известно, относится к основным кантовским антиномиям.

Истинным назначением человека И. Кант в своем трактате «Характер человеческого рода» считает высшую культуру, что имеет аналогии с высшим же, четвертым уровнем нашей концепции. [Напомним, что опора на свою «идеальную» часть – Личностную Уникальность – является основным принципом разработанной нами системы психотерапии и самотерапии – ЛУТ (глава 19)].

Интересно, что немецкий философ главным условием осуществления подобного идеала считает гражданское общество, что связано с нижележащим, социальным уровнем ЛОКС. После этого мысль И. Канта делает еще один интересный поворот: среди «рычагов» достижения высшей культуры человеком основными называются ... необщительность, соперничество и труд [22, с. 180].

Ах, какой прекрасный материал для анализа дает нам знаменитый философ! Как всегда, используем уровневое строение ЛОКС и доведем кантовскую мысль до логического завершения: индивиду, чтобы выйти на высший уровень своего развития (У-4), необходимо предварительно пройти третий – нижележащий «социальный» уровень (гражданское общество) и использовать предоставляемые им возможности. Выглядит, кстати, довольно эгоистично, тем более, что понятие «эгоизм» и три его вида (логический, эстетический, моральный) И. Кант также использует в своих работах [22, с. 259]. Далее индивиду необходимо резко сократить контакты с этим самым социумом («необщительность» по И. Канту), чтобы много-много самостоятельно трудиться. И действительно, подобный труд делает человека свободным.  

Поэтому и кантовский «скачок из царства необходимости в царство свободы», который должен совершить человек на пути к собственному совершенству, отражен, как уже говорилось, в ЛОКС переходом субъекта на высший, четвертый уровень самореализации, к истинным ценностям своего существования. В частном случае можно предполагать, что сам «прыжок» делает «Высший» Эгоизм – к зрелой Личностной Уникальности. 

В работах немецкого философа мы видим некоторое противоречие между «моральным императивом» и «царством свободы», в которое способен попасть индивид. Если использовать нашу теорию, то в ее рамках «моральным императивом» для человека является обнаружение и актуализация собственного потенциала – Личностной Уникальности. Эгоизм же необходим для того, чтобы реализация своей ЛУ стала высшей ценностью, приоритетом по отношению ко всему не своему, «внешнему». Несколько заостряя, можно утверждать, что ЭГ требуется для «бескомпромиссной» самореализации.

Проблема человеческого потенциала волновала многих философов еще до появления психологии как науки. Так, Г. Гегель расценивал самореализацию в качестве всеобщей абсолютной потребности, при которой человек не только реализует высшие цели, осуществляет собственное «истинное бытие», но испытывает при этом позитивные эмоциональные состояния – чувство удовлетворения [19]. Л. Фейербах понимал достижение индивидом важных жизненных целей как его предназначение [20]. В данном же русле могут быть рассмотрены представления Н. Бердяева о человеке как «природном» и «сверхприродном» существе, идеи А. Ф. Лосева об «эталоне личности» и другие концепции. В большинстве случаев сравнительный анализ показывает, что, с точки зрения ЛОКС, речь может идти о «низших» и «высших» уровнях человеческого развития, описываемых концепцией. Проявление умеренности во втором и третьем – «житейских» компонентах системы «ЭГ» («преодоление мира творцом», согласно Н. Бердяеву) является логическим следствием развития и реализации индивидом своего «эталонного», «сверхприродного» (четвертого) уровня.

Выход человека, по М. М. Бахтину, за рамки «жизни для себя» и его подъем к «жизни из себя» (человек как центр исхождения поступка) соответствует в ЛОКС «уходу» индивида со второго, Базового уровня системы «Эгоизм» к собственной индивидуальности и реализации Личностной Уникальности – «из себя» во внешний мир.

Наша концепция, имеющая некоторые точки пересечения с теорией А. Шопенгауэра, позволила отыскать конкретный механизм ограничения низших форм эгоизма с помощью так называемых «резигнации» и «квиетизма», переход к которым А. Шопенгауэром был постулирован, но не объяснен. Коснемся данного вопроса подробнее.

Артур Шопенгауэр, известный немецкий философ XIX века, разработал теорию, ключевым компонентом которой является воля к жизни: «Все и каждое полно и кипит волей». Как пишет Б. Э. Быховский, исследователь творчества Шопенгауэра, первой заповедью воли к жизни выступает инстинкт самосохранения, а движущей силой – стремление к радости, к наслаждению. Воля к жизни, с точки зрения А. Шопенгауэра, претворяется в неустанную (гедонистическую) погоню за счастьем, отождествляющуюся с эгоизмом человека: «Всякий поступок, последнею целью которого служит благо и горе самого действующего, эгоистичен» [2, с. 109].

Неудержимое стремление к счастью с помощью «эгоистического порыва» не только не позволяет его достичь, но в результате ведет к страданиям, к несчастью: «Ибо всякое страдание есть не что иное, как неисполненное и пресеченное хотение» [2, c.111]. Поэтому и позитивное, оптимистическое мировоззрение кажется А. Шопенгауэру не только нелепым, но и безнравственным на фоне страданий человечества [2, c.111]

Фактически в работах немецкого философа можно выявить следующую логическую цепочку: «воля к жизни – эгоизм – гедонизм – стремление к счастью – недостижение цели – страдания – несчастье». Отметим, что с данной идеей перекликаются результаты современных теоретических и экспериментальных исследований, обнаружившие такие препятствия на пути «погони» за счастьем и наслаждениями как гедонистический парадокс [14], эгоистический парадокс [16] и закон адаптации – быстрого привыкания к «материалистическим» удовольствиям [9]; [12].

Какое же практическое решение предлагает А. Шопенгауэр, если, по его мнению, стремление к счастью не только бессмысленно, но и служит источником человеческих страданий? С его точки зрения, эгоизм произрастает из индивидуализма [2, с. 118], поэтому преодоление эгоизма и связанных с ним несчастий происходит за счет резигнации (отказа от погони за счастьем) и квиетизма – умерщвления собственной воли, аскетизма, самоотречения [2, с. 119, 121]. Понятие личности, индивидуальности упраздняется – в соответствии с традициями индуизма, к которому А. Шопенгауэр питал симпатию. Квиетизм, по его мнению, раскрепощающий человека от эгоизма – родной брат добродетели [2, с. 118].

К сожалению, А. Шопенгауэр не дает ответ на вопрос, каким образом возможно преодоление эгоизма, связанное с «обращением внутрь» человеческой воли к жизни. Философ утверждает, что данный «поворот» глубоко мистичен и не может быть объяснен рациональным образом [2, с. 122 – 123]. Таким образом, возникает теоретическая и практическая проблема, которая была успешно разрешена в рамках разработанной нами концепции. Сейчас мы хотим продемонстрировать ее теоретические возможности для продвижения в решении проблемы, перед которой остановился А. Шопенгауэр.

В ЛОКС реализация Личностной Уникальности – ЛУ субъекта (при ее наличии, разумеется) осуществляется с помощью системы «Эгоизм» (ЭГ) соответствующего уровня, выполняющего мотивационные и защитные функции [7]. К высшему, четвертому уровню развития эгоизм в значительной степени видоизменяется и превращается, по меткому выражению М. Чиксентмихайи, в «неэгоцентрический индивидуализм» [11], единственной целью которого становится всемерная (а может и всемирная) реализация личностного потенциала субъекта. Поэтому, с нашей точки зрения, не эгоизм произрастает из индивидуализма, как считал А. Шопенгауэр [2, с. 118], а наоборот – зрелый индивидуализм является высшей формой развития «базового», «животного» эгоизма индивида, представленного первым и вторым уровнями системы «ЭГ» в ЛОКС.

А. Шопенгауэр считал эгоизм однозначно вредным явлением, «проклятием» человека: «Эгоизм и добродетель никогда не подадут друг другу руки» [2, с. 118]. Наша концепция позволяет осуществить более дифференцированный подход: если эгоизм нижних этажей ЛОКС действительно нуждается в ограничении или даже преодолении (ниже мы объясним, каким образом это может произойти), то на высшем, четвертом уровне развития именно союз ЭГ и ЛУ – внутреннего «сокровища» субъекта, создает новую субстанцию и позволяет осуществить прорыв к «сверхреализации».

Новый, переориентированный эгоизм как раз и нужен для того, чтобы считать подобное существование высшим благом, встречать и храбро преодолевать все его вызовы. Тот факт, что человек реализует свои способности (а не чужие) автоматически означает, что его эгоизм («яйность») требуется для их защиты в процессе актуализации. Ведь реализация способностей так или иначе направлена во внешний, не всегда предсказуемый мир, против избыточных контактов с которым А. Шопенгауэр и предупреждал.

В творческой деятельности одаренного человека можно выделить две основных «плоскости существования». Первая связана с реализацией ЛУ внутри конкретной (свойственной для данного субъекта) активности, что ведет, в частности, к потоковым состояниям и «счастью». Для осуществления подобной, потоковой активности система «Эгоизм» не требуется, поскольку в «защитных» функциях нет необходимости (при отсутствии социальной оценки или давления), а востребована только Личностная Уникальность субъекта. Но, поскольку каждый индивид, даже самый одаренный, еще и живет в обществе, то на третьем, социальном уровне ЛОКС ему вполне может понадобиться «защитный» эгоизм – в конечном итоге, для самореализации. Работу этой формы эгоизма по установлению «гладких» отношений с окружающими можно выразить известной фразой «Ничто человеческое мне не чуждо». Правда, следует всегда держать в уме, что возможности одаренного индивида далеко не сводятся к «общечеловеческому».

Как уже говорилось, существует более высокий, четвертый уровень взамодействия ЭГ и ЛУ. Девиз «То, что лишь я один могу сделать в этой жизни» прекрасно отражает единение Высшего Эгоизма и зрелой Личностной Уникальности в эвдемонической, по-настоящему полноценной жизни человека.

Таким образом, в рамках нашей концепции мы даем обоснованный ответ на вопрос о преодолении (точнее – ограничении) эгоизма (его низших форм), не прибегая к мистическим объяснениям, как это делал А. Шопенгауэр. Человек способен «перерасти» собственный ЭГ-2 естественным путем – обращая систему «ЭГ» на развитие и реализацию собственной Личностной Уникальности. Тот поворот «воли к жизни» (и эгоизма) «на себя», о котором мечтал, но психологический механизм которого не смог ясно объяснить А. Шопенгауэр, является не только возможным, но и необходимым звеном нашей концепции – разумеется, при достижении одаренным индивидуумом высокого уровня личностного развития. Хочется отметить, что ЭГ-4 (зрелый индивидуализм) изначально обращен не вовне, а именно внутрь, на «созревшую» ЛУ. Счастливое, полноценное существование достигается человеком, когда он живет в соответствии со своим «внутренним духом», а не внешней суетой.

А. Шопенгауэр традиционно считается носителем пессимистического мировоззрения, некоторые положения которого, связанные с «низшими» формами человеческого эгоизма, были уже рассмотрены. В нашей же, «оптимистически» ориентированной концепции, Эгоизм высшего, четвертого уровня способствует реализации Личностной Уникальности субъекта.

Важно отметить, что А. Шопенгауэр, тем не менее, признавал ценность индивидуального потенциала человека в достижении счастливой жизни: «То же самое бывает и с человеком: его индивидуальностью наперед предрешена мера возможного для него счастья» [13, с. 11]. В качестве примера он цитирует следующие слова из стихотворения И. Гете: «Счастье высшее земное / в личности заключено» [13, с. 12].

Как отмечает И. Ялом, «Шопенгауэр был убежден, что человек, обладающий внутренней силой и внутренними достоинствами, не нуждается в участии других – такой человек становится самодостаточным, целиком зависит от себя» [17, с. 326]. Хотели бы отметить, что «внутренние достоинства» в ЛОКС олицетворяются системой «ЛУ», в то время как «внутренняя сила» – системой «ЭГ».

Говоря о счастье, которое скрыто внутри человека, А. Шопенгауэр неоднократно ссылается на Аристотеля – основателя эвдемонической традиции [1]. Согласно последнему (воззрения Аристотеля уже хорошо известны читателю данной книги), «счастье человека состоит в беспрепятственном приложении его преобладающей способности» [13, с.39], «счастье принадлежит тем, которые сами себе довлеют» [13, с. 36], «возможность беспрепятственно развивать и применять свое превосходство, какого бы рода оно ни было, – и есть собственно счастье» [13, с. 51].

Список примеров подобного рода весьма впечатляющ, что не позволяет автору безоговорочно относить А. Шопенгауэра к носителям и пропагандистам пессимистического мироощущения. Его пессимизм касается лишь «массы», «толпы», живущей легкодоступными наслаждениями, но никак не отдельных высокоодаренных личностей, творящих в уединении и развивающих свой уникальный потенциал. Такие люди, живя в соответствии со своим внутренним «Я», не только реализовывают свои сильные стороны и достигают счастья, но и, благодаря подобному образу жизни, избегают многих широко распространенных несчастий [13, с.153]. Таланту ради своего развития необходима известная степень отдаления от общества – еще и потому, что «обнаруживание своего ума и способностей есть только косвенный способ уличения других в бездарности и тупоумии» [13, с. 233].

И, тем не менее, даже в учении Аристотеля можно разглядеть известное противоречие между двумя трактовками счастливой жизни, не очень согласовывающимися между собой. С одной стороны, счастье, как уже отмечалось, связано с активной реализацией человеком своих способностей, с другой, – счастье ассоциируется с созерцательным образом жизни, который плохо сочетается с самореализацией. В последнем случае доминирует разработанный Аристотелем принцип «золотой середины» – умеренности индивида в проявлении своих качеств [1]. Напомним, что попытка разрешения данного и некоторых других противоречий с помощью ЛОКС была предпринята в главе 3 и главе 4.

В работах А. Шопенгауэра заметно то же противоречие между призывом к проявлению себя и отмеченным выше квиетизмом. Счастливая жизнь связывается то с аристотелевской традицией эвдемонии, то с простым умением «избегать несчастий» за счет собственной осмотрительности и стремления к уединению [13, с. 152].

Как же примирить две данные тенденции? Ответ и здесь дает уровневое строение ЛОКС. Проявлять «квиетизм» необходимо в отношении низших (в основном, второго) «этажей» концепции, связанного с получением «фундаментальных» удовольствий – в основном, «пищевого» и «полового». На высшем же, четвертом уровне, субъекту с мощной ЛУ требуется зрелый индивидуализм для «выведения» ее в (трансцендентную) сферу «сверхреализации», для определенного «отрыва» от третьего, социального уровня – в случае, если индивид его уже перерос. На этом жизненном этапе одаренная личность преодолевает «общественное притяжение» и в своих творческих исканиях выходит в новую для себя, но в то же время сугубо «персональную» реальность, в которой остается наедине с самой собой и своим внутренним «сокровищем» – Личностной Уникальностью. Образ жизни и характер научного поиска самого немецкого философа являются яркими тому подтверждениями.

Как видим, разработанная нами Личностно-ориентированная концепция счастья, исследующая позитивные возможности в человеческой жизнедеятельности (хотя и частично находящаяся вне категориального аппарата современной позитивной психологии), имеет важные точки пересечения с философией А. Шопенгауэра, носящей ярлык пессимизма – незаслуженно, с нашей точки зрения. Более того, ЛОКС позволяет сделать важное дополнение к концепции великого немецкого философа, указывая индивиду конкретный механизм ограничения «низших» форм эгоизма с одновременным развитием его высших форм в целях успешной реализации личностного потенциала и достижения полноценной, по-настоящему счастливой жизни.

Отметим, что ЛОКС, описывая высшие уровни человеческого существования, в то же время не имеет какого-либо серьезного отношения к ницшеанской концепции «сверхчеловека». Ф. Ницше нигде не пишет об уникальном потенциале своего героя и тем более – о его реализации. Ницшеанский сверхчеловек в рамках ЛОКС имеет ярко выраженный ЭГ-4, но не обладает (не ощущает) ЛУ, что, по-видимому, обуславливает его противоречивость и конфликтность. Можно утверждать, что преисполненный величия Заратустра стоит не на «двух», а на «одной» ноге, напоминая своим обличительным пафосом Чацкого в грибоедовской комедии «Горе от ума». Энергия, не нашедшая верного русла, создает проблемы истинной самореализации, не связанной с обилием восклицательных знаков.

Еще раз подчеркнем, что для успешной «динамики» (кантовский скачок в царство свободы, переход к резигнации и квиетизму А. Шопенгауэра, восхождение к высшему уровню пирамиды А. Маслоу, фрейдовская сублимация и др. – система «ЭГ») необходимо ценное «содержание», во имя (реализации) которого данная динамика и осуществляется. Соответственно, при постулировании ценного «содержания» («самость», «эталон личности», «дэймон», «истинное Я» и др. – система «ЛУ») следует  должным образом формулировать динамические аспекты, способствующие его успешному воплощению.  

От философии перейдем к психологии. Основатель психоанализа З. Фрейд разработал механизм сублимации, позволяющей индивиду перенаправить энергию Ид на более «высокие» цели и творческую деятельность, в качестве наиболее зрелой и адаптивной психологической защиты («Неудобство культуры»). Сам процесс творческой сублимации имеет немало аналогий с самореализацией в ее современной трактовке (Левит, 2013). Фрейдовское «Суперэго» трактуется некоторыми психологами не столько в качестве «голоса морали и совести», сколько в рамках некой «высшей инстанции» – «Сверх-Я» (Ф. Перлз). По-видимому, лишь терапевтическая направленность основателя теории психоанализа не позволила ему затронуть вопросы реализации уникального человеческого потенциала, к которым он вплотную подошел.

Одним из центральных понятий в концепции К. Юнга выступает бессознательная самость – «центр» психики и «внутреннее сокровище» человека. Полное развитие и самореализация (индивидуация) субъекта возможны лишь при познании им самости и собственная жизнь в соответствии с ее требованиями, что, по сути, является синонимом эвдемонии. Индивидуация, с точки зрения к. Юнга, обычно имеет место во второй половине жизни человека, когда тот лучше начинает понимать собственную уникальность.

В работах известного психотерапевта Р. Ассаджиоли вводится понятие уникального внутреннего центра человека как места тишины, спокойствия и способности к управлению индивидуальными ресурсами. Нахождение в «центре» подразумевает достижение высшего – духовного уровня развития. Возмужание личности предполагает, с точки зрения Р. Ассаджиоли, созревание и реализацию скрытых способностей человека, понимание им собственной высшей природы.

Отметим, что затронутая в восьмой главе тема духовности нередко ассоциируется не только с религиозными концепциями и практиками, но и с развитием уникального потенциала человека. Многочисленные примеры могут быть почерпнуты как из истории религий (Р. М. Грановская, К. Армстронг и др.), так и из общей («духовное Я» У. Джеймса) и трансперсональной психологии (В. В. Козлов, К. Уилбер и др.). Даже в индуизме – восточной религии – тема внутренней уникальности так или иначе присутствует («атман» как индивидуальный дух человека).

XX столетие характеризуется беспрецедентным ростом интереса к уникальному человеческому потенциалу. В работах Г. Олпорта одним из главных является конструкт «проприум», отражающее творческую, созидательную часть личности, также формирующуюся на относительно поздних стадиях развития человека. У Э. Эриксона существует понятие «личностная идентичность», достижение которой символизирует успешное прохождение субъектом стадий своего жизненного развития и самореализацию.

Уникальный личностный потенциал затрагивается в философских и психологических ответвлениях экзистенциализма (С. Кьеркегор, Ж. Сартр, Д. Бьюдженталь, Р. Мэй, В. Франкл и др.). В экзистенциальной психотерапии обнаружение и проработка клиентом уникальных ценностей созидания, переживания и отношения является важным шагом на пути к обретению смысла жизни и исцелению. К данному направлению примыкают современные русскоязычные (Д. А. Леонтьев и др.) и зарубежные (Р. Баумейстер и др.) работы по психологии значения и смысла (meaning).

Наибольшее развитие представления о внутреннем потенциале личности получили, как уже неоднократно отмечалось, в работах гуманистических психологов. В теории А. Маслоу сформулирована ясная и логичная динамика «восхождения» потребностей к уровню самоактуализации, однако практически не обсуждается вопрос о природе самого индивидуального потенциала, который следует реализовывать. И, наоборот, в концепции другого видного представителя гуманистической психологии – К. Роджерса – постулируется наличие врожденного потенциала – «внутреннего Я», приводятся его характеристики, однако при этом декларируется его практическая неспособность (либо большие затруднения) реализации во внешнем мире.

В работах К. Юнга и Р. Ассаджиоли также показано преимущественное стремление человека вглубь – к своему внутреннему центру и бессознательной самости. Внешней же реализации уникальных возможностей особого значения не придается.

Как отмечает Р. Баумейстер [33, p. 166], общая идея самоактуализации была взята А. Маслоу из работы М. Хайдеггера «Бытие и время», в которой проводится идея о наличии в человеческом «Я» ряда потенциальных возможностей для существования в будущем; некоторые из них реализуются, в то время как другие остаются скрытыми. Основная задача, связанная с воплощением субъектом своего потенциала, придает его жизни цель и смысл.

По мнению Р. Баумейстера, существуют три основных проблемы, ассоциирующихся с индивидуальным потенциалом и его реализацией. Первая из них касается формирования самого понятия «потенциал», к которому индивид впоследствии должен стремиться. Вторая связана непосредственно с воплощением имеющегося потенциала. Третья имеет отношение к способности человека переносить фрустрацию и разочарование в случаях, когда индивидуальный потенциал (в той или иной степени) не реализуется [33, p. 166].

Наша концепция ЛОКС и ее ответвления позволяют продвинуться в решении всех трех поставленных Р. Баумейстером проблем. Как уже известно читателю, уникальный потенциал человека ассоциируется в ЛОКС с системой «ЛУ», в то время как его реализация – с системой «ЭГ». Взаимодействие высших уровней систем «ЛУ» и «ЭГ» создает индивидуальный потенциал субъекта. Его усиление возможно с помощью разработанного и проводимого нами Эвдемонического Тренинга (ЭТ – см. главу 18). Что касается способности индивида переносить фрустрацию, связанную с (временной) невозможностью реализовать свой потенциал, справляться с приходящими из внешнего мира дистрессами, то для этого нами создана Терапия Личностной Уникальностью (ЛУТ – см. главу 19).

Тем не менее, проблемы, связанные с предметом исследования, пока далеки не только от удовлетворительного разрешения, но и более-менее достаточной разработки. Как отмечает Р. Баумейстер, понятие самоактуализации представляет собой привлекательный, но расплывчатый термин, отражающий, главным образом, существующие в обществе желания при одновременной неспособности их адекватно удовлетворить. При этом само общество может рассматриваться индивидом как ограничивающее и подавляющее [33, p. 168].      

В советской психологии понятие личностного потенциала и его реализации разрабатывалось достаточно активно. Как отмечал С.Л. Рубинштейн, самореализация человека представляет собой один из важнейших мотивов его деятельности и основывается на стремлении испытать и выявить свои силы и способности. Понятие самореализации в современной русскоязычной психологии активно развивается Л.Г. Брылевой, В.Э. Галажинским, Л.А. Коростылевой, С.И. Кудиновым и другими исследователями. Так, в обстоятельной монографии Л.А. Коростылевой [26], посвященной профессиональной самореализации, данное явление рассмотрено с самых разных сторон, однако темы уникального специфического содержания, подлежащего реализации, индивидуального потенциала (таланта, одаренности) человека практически не рассматриваются. Можно сказать, что автор изучает «самореализацию для всех», не концентрируясь на ее индивидуализированных, уникальных для конкретного человека особенностях. Можно утверждать, что монография Л.А. Коростылевой посвящена третьему уровню ЛОКС – социальной, «массовой» реализации, ее общим закономерностям.  

В концепции В. А. Роменца поступок совершается субъектом в соответствии со своей внутренней сутью, которую можно считать аналогом Личностной Уникальности (совершение или несовершение того или иного поступка определяется в рамках ЛОКС системой «ЭГ»).

В современных работах А.С. Андреева, Г.А. Балла, Е.В. Завгородней, З.С. Карпенко, С.Д. Максименко, П.А. Мясоеда, В.А. Татенко, Т.М. Титаренко и А.А. Ткаченко развиваются идеи о гуманистическом потенциале личности, ее высшем предназначении. Так, в работе Г.А. Балла и В.А. Мединцева [30] категория «личность» связывается с категорией культуры, что имеет самое непосредственное отношение к третьему, социальному уровню ЛОКС (и этапу жизни индивида). В работе С.Д. Максименко [31, с. 1] подчеркивается уникальный характер проблем существования индивида, которые решает психолог. Категория нужды рассматривается в качестве стержня, пронизывающего личность.  

Другой важной ветвью современных исследований в данном направлении является психология индивидуальности, представляющей совокупность уникальных особенностей личности, иногда трактуемой в качестве высшей формы ее развития (К.А. Абульханова-Славская, Б.Г. Ананьев, А.Г. Асмолов, В.В. Печенков и др.).

Так, Б.Г. Ананьев относит к важному показателю индивидуальности (как вершины развития личности) активность созидающей, творческой деятельности [28, с. 275], что полностью согласуется с закономерностями функционирования четвертого уровня нашей концепции и теориями эвдемонии в целом. По мнению Б.Г. Ананьева, гармония частей (личности) есть основа индивидуальности [28, с. 274]. Данное высказывание заставляет вспомнить Платона с его представлениями об эвдемонии как о гармонии души (см. главу 3). Отметим, что понятие гармонии применительно к ЛОКС подразумевает продуктивное, сбалансированное взаимодействие систем «ЭГ» и «ЛУ» индивида в процессе самореализации.

По мнению А.Г. Асмолова, чтобы понять индивидуальность, надо увидеть личность как субъект выбора [27, с. 349]. Полностью согласны с данным заявлением и утверждаем следующее: переход на (высший, четвертый) уровень индивидуальности в структуре ЛОКС подразумевает, что субъект совершает важнейший выбор – в пользу обнаружения, развития и реализации своей идеальной части – Личностной Уникальности, что естественным образом детерминирует и последующие жизненные выборы (см. главу 3).

В то же время, Б.Г. Ананьев трактует индивидуальность как глубину личности и субъекта деятельности [28, с. 275] – в отличие, в частности, от А.Г. Асмолова, считающего индивидуальность вершиной развития личности. Разница в даннах подходах означает больший или меньший «удельный вес», придаваемый соответствующим уровням ЛОКС.

 Проделанный нами контент-анализ коллективной монографии «Психология индивидуальности» [2009] позволил выделить ряд определений, которые могут быть соотнесены с Личностной Уникальностью субъекта. Это личностный потенциал, сплав способностей и личностных компонентов, личностный интеграл, «проприум» на седьмой стадии развития в концепции Г. Олпорта, зрелая «самость» в концепции К. Юнга, «гений в человеке», внутренний мир, внутренняя жизнь, внутренняя позиция, «герой» автобиографии, смысловая субстанция и т.д. [25]. Использование возможностей для усиления ЛУ означает, по Э. Фромму, «быть» – жить подлинной жизнью.

Описание индивидуальности как «Я личности, познающего и формирующего себя», получает естественное и логичной объяснение в следующем звучании: ЭГ, познающий и реализующий ЛУ субъекта. Подобного рода развитие создает «вершинный» уровень личности, описываемый как четвертый «этаж» ЛОКС. Если под «У» (уникальностью) понимать врожденные способности человека, его потенциал, то «Л» представляет более высокий, личностный уровень их регуляции («способность использовать способности внутри специфической деятельности»). В этом случае высшие уровни системы «ЭГ» (третий и четвертый) вполне обоснованно оказываются «над деятельностью», обеспечивая субъекту рефлексивно-организующую позицию, широкий обзор свого жизненного пути и самореализации. Именно через «двуединство» систем «ЭГ» и «ЛУ» можно объяснять взаимодействие «внешнего» и «внутреннего Я», лучше понять, как «духовная сила открывает человека по отношению к миру и одновременно отграничивает его от мира» [25].

Исследования творчества как одного из важнейших проявлений зрелой индивидуальности человека могут осуществляться с помощью нашей концепции. Приведем в этой связи лишь одну из многих цитат, в которой читатель без труда заметит аналоги обеих систем ЛОКС: «...одним из важнейших индикаторов человеческой индивидуальности является активность созидающей, творческой деятельности человека, воплощение, реализация в ней всех великих возможностей исторической природы человека» [25, c. 135]. Можно заметить удивительное сходство данного высказывания с идеями Аристотеля об эвдемонии, о «жизни наивысшего качества» – о счастье.

Отметим, что четыре уровня нашей концепции (снизу вверх) соответствуют градациям «организм», «индивид», «личность», «индивидуальность», принятым в современной науке.

Индивидуальность, понимаемая как некая «исключительность личности, высший уровень ее развития» [25, с. 9, 15] соответствует высшему, четвертому уровню ЛОКС. Попутно отметим, что, в соответствии с требованиями, предъявляемыми в сборнике «Психология индивидуальности» к современным психологическим моделям [25, с. 7], наша концепция не только целостна (особенно на своем высшем уровне), но и высокофункциональна.

К.А. Абульханова-Славская на страницах обсуждаемой монографии использует понятие «индивидуальный потенциал», когда характеризует концепцию А. Маслоу [25, с. 37], и К. Роджерса [25, с. 39]. С нашей точки зрения, указанные автором концепции, скорее, дополняют друг друга при раскрытии понятия «индивидуальный потенциал», причем теория А. Маслоу делает упор, скорее, на первом слове («индивидуальный», система «ЭГ»), в то время как концепция К. Роджерса – на втором («потенциал», система «ЛУ»).

Мы полностью согласны с К.А. Абульхановой-Славской (и обсуждаемым ею К. Роджерсом), что использование собственного потенциала ощущается субъектом как движение жизни, как счастье (см. также главу 3 нашей монографии). И мы, разумеется, согласны с тем, что подобный подход позволяет решить проблему трактовки индивидуальности: с одной стороны, как интеграла любой личности, с другой стороны, как высшего уровня развития личности [25, с. 39]. «Мера становления, – пишет К. А. Абульханова-Славская, – таким субъектом, построения своей жизни в соответствии со своей индивидуальностью и раскрывает степень совершенства личности как индивидуальности» [25, с. 40]. Приведенные строки, как нетрудно убедиться, полностью гармонируют с закономерностями перехода субъекта к четвертому уровню ЛОКС и теорией эвдемонии в целом. Иными словами, и «вершинный» и «глубинный» подходы к индивидуальности одинаково хорошо укладываются в процесс самореализации в рамках нашей концепции.

Вот что пишет о диалектике «индивидуального» и «социального» (соответстветствующих определенным уровням ЛОКС) А.А. Митькин: «...целостность психики индивида и многие особенности межиндивидуальных связей невозможно понять, не признав существования в сознании человека некоего сугубо индивидуального «ядра», невыводимого из характера социальных отношений. Именно это ядро служит той базой для формирования сложной человеческой личности, в которой индивидуальное и социальное переплетаются в диалектическом противоречии» [29, с. 101]. С нашей точки зрения, речь в данном случае может идти и о некоем прообразе Личностной Уникальности – тем более, что полученные нами экспериментальные данные подтверждают подобную точку зрения (см. главу 17, проведение полуструктурированных интервью).

Любопытно, что в советской и нынешней русскоязычной психологии «индивидуальность» давно и продуктивно исследуется, в то время как «индивидуализм» вообще практически не упоминается. В результате имеем привлекательно описанное, но статичное «существительное», своего рода «икону», которой явно не хватает динамики – соответствующего функционирования, «образа жизни», который индивидуализм (и эвдемонизм) как раз продуктивно воплощают в реальность. Мы предполагаем, что продолжающаяся научная «стыдливость» в отношении понятия «индивидуализм», однокоренного с «индивидуальностью», имеет место в силу его ассоциаций с «плохим» эгоизмом.

Вот один из наших «дискурсов» подобного рода. Поскольку понятие «индивидуальность» принадлежит к высшему уровню общепсихологической иерархии, ей соответствует понятие «смысл». Под смыслообразующим мотивом А.Н. Леонтьев понимал мотив, побуждающий к деятельности и придающий ей личностный смысл. В рамках ЛОКС, мотив подобного рода, вероятнее всего, является эгоистическим – по целому ряду причин. В первую очередь, из-за выявленных нами в экспериментальном исследовании многочисленных, сильных и умеренных положительных корреляций между понятиями «смысл» и «эгоизм» (см. главу 15). Во-вторых, как известно зарубежным исследователям эгоизма, именно эгоистические мотивы наилучшим образом побуждают индивида к действию. Наконец, в-третьих, как обосновывалось в главе 4, большинство «первичных», «базовых» мотивов (если не все) являются как раз эгоистическими, нацеленными на реализацию личного интереса (вследствие чего, по терминологии А.Н. Леонтьева, и происходит наделение деятельности «личностным смыслом»). Также отметим, что рассмотрение мотива как «предмета потребности» неизбежно бросает на него «тень эгоизма» хотя бы потому, что потребности человека имеют (полностью или преимущественно) эгоистический характер.

Надеюсь, патриархи советской психологии не переворачиваются в своих саркофагах от сделанных автором обоснованных, буквально напрашивающихся умозаключений, имеющих большой потенциал для дальнейшего обсуждения.

Существуют работы, где уникальный потенциал человека ассоциируется с его способностями, скрытыми ресурсами, гениальностью и т.д. В качестве примеров можно назвать разработки в области психологии творчества, психологии спорта высших достижений, психологии элит и др. Так, в одной из последних русскоязычных работ по исследованию гениальной личности отмечается присущий ей «духовный заряд» [25, с. 124 – 125], что полностью согласуется с нашими представлениями о духовности и этической безупречности самореализации (эвдемонии), относящейся к четвертому уровню развития обеих систем в нашей концепции (см. главы 3 и 8).

В многочисленных работах, касающихся реализации человеком своего индивидуального потенциала, мы условно выделили две основных составляющих:

1) сам уникальный потенциал («талант») и 2) особенности «обращения» с ним индивида. Отсутствие первого условия (либо невнимание к нему) оставляет открытым вопрос, что именно подлежит реализации (и подлежит ли вообще). Многочисленные работы по самореализации нередко не определяют конкретное «внутреннее содержание», которое должно быть реализовано. Не ставится вопрос и о его «качестве». При таком подходе складывается впечатление, что реализовывать следует «все что угодно» – главное, чтобы было желание. Отсутствие же второго условия так и оставляет «потенциал» в глубинах личности – нереализованным.

В настоящей главе мы стремились, в первую очередь, в иллюстративных целях соотнести структуру и функционирование нашей концепции с известными и наиболее перспективными наработками других ученых и не ставили задачу непременного охвата всего проблемного поля, объединяющего нашу концепцию с мировой научной мыслью. Как говорили древние римляне, «sapienti sat» – разумному достаточно.

 

Литература

1. Аристотель. Никомахова этика. М.: ЭКСМО-Пресс, 1997. 368 с.

2. Быховский Б. Э. Шопенгауэр. М.: Мысль, 1975. 208 с.

3. Дилтс Р. Изменение убеждений с помощью НЛП. М.: Класс, 1997.

4. Левит Л. З. Личностно-ориентированная концепция счастья: жизнь во имя себя. Минск: изд-во «А. Н. Вараксин», 2011. 112 с.

5. Левит Л.З. Терапия Личностной Уникальностью: теоретическое обоснование проекта // Тенденции и инновации современной науки. Материалы Международной       научно-практической конференции (тезисы докладов). Краснодар, 2012. С. 47.

6. Левит Л. З. ЛОКС: между Фрейдом, Юнгом и Маслоу. Минск: А.Н. Вараксин, 2012.

7. Левит Л. З. Личностно-ориентированная концепция счастья: краткая история. // «Психология и психотехника». 2012. №8. С. 78 – 86.

8. Левит Л. З., Радчикова Н. П. Личностно-ориентированная концепция счастья: теория и практика // Национальный Психологический Журнал. 2012. №2 (8). С. 81 – 90.

9. Селигман М. Новая позитивная психология. Киев: София, 2006. 368 с.

10. Фрейд З. Неудобства культуры. СПб.: Азбука-классика, 2010. 192 с.

11. Чиксентмихайи М. Поток: психология оптимального переживания. М.: Смысл: Альпина нон-фикшн, 2011. 464 с.

12. Шварц Б. Парадокс выбора. М.: Добрая книга, 2005. 284 с.

13. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. М.: Фолио, 2001.

14. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: НФ «Класс», 1999. 576 с.

15. Levit L.Z. Happiness: Person-Oriented Conception // International Journal of Advances in Psychology. Vol. 1. Iss. 3. November, 2012. Pp. 46 – 57.

16. Psychological Egoism// Internet Encyclopedia of Philosophy [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.iep.utm.edu/

17. Ялом И. Шопенгауэр как лекарство. М.: «Эксмо», 2006. 544 с.

18. Смит Н. Cовременные системы психологии. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.

19. Гегель Г. Феноменология духа. СПБ.: Наука, 1992.

20. Фейербах Л. История философии. Современное произведение в трех томах. / Л. Фейербах; пер. с нем. / общ. ред. М.М. Григорян. Т.1. – М.: Мысль, 1967 – 544 с.

21. Холондович Е.Н. Личность гения // Современная личность. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 118 – 137.

22. Гулыга А. Кант. М.: Молодая Гвардия, 1981.

23. Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.: РОССПЭН, 2005. 424 с

24. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М.: Наука, 1989. 272 с.

25. Психология индивидуальности: Новые модели и концепции. М.: НОУ ВПО МПСИ, 2009. 384 с.

26. Коростылева Л.А. Психология самореализации личности: затруднения в профессиональной сфере. СПб.: Речь, 2005. 222с.

27.     Асмолов А.Г. Психология личности. М.: Смысл, 2010. 448 с.

28. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. М.: Питер, 2010. 288 с.

29. Митькин А.А. Пути психологического поиска. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. 240 с.

30. Балл Г.А., Мединцев В.А. Личность как модус культуры и как интегративное качество лица // Мир психологии. 2010. №4. С. 167 – 178.

31. Максименко С.Д. Категория нужды в психологии личности. С. 1 – 21.

32. Карабущенко П.Л. Элитология Платона (античные аспекты философии избранности). Москва – Астрахань. 1998.

33. Baumeister R. How the Self Became a Problem: A Psychological Review of Historical Research. // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. Vol. 52. №1. Pp. 163 - 176.