Частная психология: скорее исключение, чем практика?
Сядьте, расслабьтесь и давайте же поговорим об этом. О нашем «неформате», который для западных стран уже давно обычное дело. услуги психолога... Даю руку на отсечение, у половины из прочитавших это словосочетание возникают внутреннее напряжение и смутная ассоциация с унылым зданием недалеко от Минска и «палатой No 6». но если отбросить стереотипы, то психологи — не «страшные монстры с большими шприцами», и их пациенты — не лишённые рассудка люди. психологическое консультирование — очень нужное и, при правильном подходе, выгодное дело... если пройти через «срок» 3 года, и в конце концов получить лицензию на право оказывать такие услуги. О том, что же это за бизнес, какими особенностями обладает и почему рынок психологических услуг у нас до сих пор в зачаточном состоянии, мы побеседовали с частным психологом, кандидатом психологических наук, доцентом Леонидом Левитом.
— Вы были в авангарде развития частной психологии в Беларуси. Как это было, почему именно психология?
— Моё увлечение этой наукой возникло ещё в институте. Во время учёбы я посещал студенческий научный кружок по психологии, выиграл ряд Всесоюзных научных конкурсов студенческих работ по психологии спорта. По мере углубле- ния в психологию, её изучения понял, что это моё. В 1988 го- ду защитил на факультете психологии МГУ диссертацию, посвящённую интуиции и самооценке шахматиста. Во вре- мя работы в БГУ занимался как психолог с перспективными молодыми спортсменами в периоды соревнований. И про- должал повышать свой уровень, развиваться.
Уже к началу 90-х стал интересоваться смежной специаль- ностью — психотерапией, упорно развивался в этой области. Понял, что могу и должен оказывать психологическую по- мощь на частной основе.
Первый клиент нашёл меня по объявлению. У женщины на- чались проблемы с мужем: он, человек обеспеченный и заня- той, стал встречаться с другой, размеренная жизнь моей кли- ентки рушилась на глазах, дело шло к разводу. Мы встреча- лись с ней несколько раз в неделю, платила она мне по дол- лару за час сеанса. В результате её жизнь постепенно на- ладилась, муж вернулся в семью, всё стало на места. По- сле этого она рассказала обо мне своим знакомым, подру- гам — так дело и пошло.
— И это было выгодное занятие с финансовой точки зрения?
— Конечно! Представьте, в то время я как преподаватель БГУ получал в среднем десять долларов в месяц. Плюс работа на частной основе. А в 1994 году я получил лицензию Мини- стерства труда и социальной защиты РБ — в то время един- ственную в республике — на право подготовки граждан к профессии психолога. И возник такой наплыв желающих...
Я занимался и в индивидуальном порядке, и с группами по де- сять человек шесть дней в неделю — каждый день по 2-3 груп- пы. Клиентов было много, потому что занятия были эффектив- ными. Можно сказать, тогда у меня была прекрасная пора. Про- должалась она до конца 90-х. В 1999 году истекал срок лицен- зии, а новые выдавать к тому времени уже запретили, я знал, что о продлении речи идти не может. К тому же я стал чувство- вать, что моё здоровье не то, чтобы «сломалось», но изрядно по- шатнулось. Высокие нагрузки всё-таки сказались.
Практическая психология — это непрерывный контакт с чело- веком, нужно постоянно выкладываться, пропускать через себя ощущения клиента. Да и люди разные попадались. Кто-то мог позвонить и прийти среди ночи или в воскресенье — всякое случалось. В общем, я переработался и решил отдохнуть. Четыре с половиной года я занимался экстремальным спортом в гор- ных районах, осваивал, в частности, скалолазание, альпинизм, горный велосипед. А потом понял, что психология снова влечёт.
— И как проходило возвращение?
— В 2005 году я снова дал объявление, всё началось сначала, но по-другому. Клиентов стало меньше, психологов — боль- ше. Меня к этому времени уже забыли. Но, так или иначе, моя деятельность продолжается до сих пор.
— Наверное, пришлось заняться продвижением?
— Да, так же, как и в начале 90-х: размещал объявления в га- зетах, затем — в метро, создал сайт, ну и, конечно, помогало сарафанное радио.
— В феврале 2009 года было утверждено Положение о лицензировании деятельности по оказанию психо- логической помощи, и вы в числе первых решили по- лучить лицензию...
— И с первого раза мне в ней отказали. Это была история, которая два года назад доставила мне немало беспокойных минут. Комиссия посчитала, что я давно не проходил пере- подготовку — несмотря на мой продолжительный опыт рабо- ты без нарушений и серию опубликованных книг по практи- ческой психологии. Вообще, у меня сложилось впечатление, что лицензирование — хотя и процесс нужный, но нуждается в дальнейшем совершенствовании. В тот момент я не отсту- пил, за лето прошёл переподготовку и осенью того же года всё-таки получил лицензию. Но должен отметить, что кли- ентов от этого больше не стало.
— И много было таких счастливчиков, как вы?
— За те полгода, что работала комиссия до получения ли- цензии мною, а она собиралась раз в месяц, на каждой сессии рассматривая восемь-девять заявлений, лицензию получили около двух третьих соискателей.
— Давайте на примере: человек с высшим психоло- гическим образованием хочет открыть свой частный центр по оказанию психологической помощи. От чего посоветуете отталкиваться, как достичь желаемого?
— Ему нужно иметь как минимум трёхлетний стаж рабо- ты на госпредприятии, чтобы претендовать на получение лицензии. И то, это далеко не гарантия, что он её получит.
— Но выходит, что ему нужно набираться опыта в шко- лах, детских садах, соцучреждениях... Не выступают ли в этом случае дети в качестве подопытных кроликов? — Почему же именно в школах и детсадах? Можно пой- ти работать психологом на завод. А насчёт работы с детьми... По-моему, в учебных учреждениях достаточно серьёз- ный контроль, все на виду, приходится отвечать за каждый шаг. А если неопытный психолог начнёт на дому работать с людьми в пограничных состояниях (то есть при относи- тельно слабом уровне выраженности психического рас- стройства, не доходящем до выраженной патологии), то вре- да он может принести гораздо больше.
В западных странах психологи как раз стремятся снача- ла заработать себе имя в госучреждениях, работают в них иногда долгие годы, а уж потом открывают свои частные центры и кабинеты. И, определённо, у них нет проблем с клиентами. Другое дело, что в заграничных госучреж- дениях зарплаты совсем другие... правда, и требования го- раздо жёстче. У нас же годами жить на бюджетную зар- плату сложно.
— Какие вы видите сложности на рынке оказания психологических услуг?
— К примеру, специалист с лицензией должен заклю- чать с клиентом договор, в котором указывается при- чина обращения, и выписывать на каждого квитанцию, а номер квитанции, договора и прочую информацию — вносить в специальную книгу, форма которой утвержде- на Минздравом.
Человек, у которого есть психологические проблемы, и так с трудом соглашается на консультацию, он чувствует себя очень уязвимым, а когда видит, что его фамилия и проблемы фиксируются на бумаге, желание делиться набо- левшим пропадает.
Ему спокойнее обратиться к специалисту без лицензии, о котором он узнал от знакомых. Поэтому у таких пси- хологов больше клиентов и, соответственно, выше доход.
— Наверное, из-за боязни огласки люди и не хотят обращаться в поликлиники и больницы?
— Не только поэтому. Есть устоявшиеся стереотипы, что обратившегося могут сразу принять за психически нездорового человека.
Важен и такой момент: в больницах — конвейер. И пусть в отделениях неврозов работают прекрасные специалисты, у них просто нет возможности обеспечить индивидуаль- ный подход к каждому пациенту.
— Как вы считаете, какие перспективы у частных психологов и центров, которые оказывают психоло- гическую помощь? Выгодный ли это бизнес?
— У меня вопросы заработка денег никогда не были при- оритетными, и по всей вероятности клиенты это чувство- вали. И считаю, что к этой деятельности нельзя относиться как к бизнесу в чистом виде. Если смотреть на клиента только как на источник дохода, не получится доверитель- ных отношений, человек сразу почувствует, что из него просто тянут деньги. Если нет желания помогать, то в эту профессию вообще лучше не идти, равно как и в медици- ну в целом.
Чем более ответственными будут специалисты, которых удастся собрать вокруг себя, тем лучше будет и клиенту, и владельцу бизнеса. Пока же наблюдается общая необра- зованность людей по части психологии, очень много «око- лопсихологов», которые скорее вредят, нежели помогают. Но это всё — признаки переходного периода, в котором находится наша страна. И несмотря на это, мы всё же от- мечаем улучшения...
Я же сейчас снова постепенно отхожу от работы с кли- ентами к науке. Наверное, повлияло то, что отец был доктором наук, профессором. Меня, как и многих лю- дей, волнует тема счастья и способы его достижения. Тема удивительная, и в ней ещё очень много белых пя- тен. Пишу научные статьи, в том числе на английском языке для западноевропейских журналов, книги и док- торскую диссертацию.
