Глава 10. Почему я не гуру: ремесло в разрезе.

Не позволяйте другим терроризировать вас надеждами, которые эти другие на вас возлагают.

Сью Паттон Тоэле, писательница

Я никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня.

Айн Рэнд, писательница 

Любой более-менее успешный психолог (психотерапевт, психиатр и представитель других «помогающих» профессий) подвергается беспрерывному давлению со стороны реальных и потенциальных клиентов. Те непрерывно ждут «чуда» и пытаются втянуть в эти игры самого специалиста – заставить его принять роль «гуру (см. главу о сектах). То, что я сейчас напишу, предназначено для людей порядочных и трезвомыслящих, а не тех жуликов, кто берётся за один-два сеанса вылечить любую болезнь «с гарантией» –тем самым неверно настраивая и самого пациента.

Специфика работы психолога в том, что к нему часто обращаются клиенты с серьёзными нарушениями психического здоровья. Поскольку психологическая помощь в бывшем СССР не практиковалась, а лечение у психиатра считалось «позорным», то «накопилось» много людей, «недостаточно больных» для немедленной госпитализации в медицинское учреждение, но «слишком проблемных» для того же психолога или частнопрактикующего психотерапевта. Как правило, это лица в «пограничном» состоянии и многие другие. Их «повреждения» возникли довольно давно, и теперь они тащат за собой шлейф трудноисправимых повреждений, хотя сами нередко считают себя «нормальными». Именно такие личности кочуют от одного психотерапевта к другому, ломятся на «лечебно-оздоровительные» сеансы, являются пушечным мясом для разного рода сект, оккультных группировок и телевизионных ток-шоу. Настойчиво ищут «панацею» от всех своих бед и в горячих спорах готовы перегрызть друг другу горло. Портят жизнь окружающим  людям дома и на работе.

Что таким людям надо на самом деле (хотя бы для начала) ­– так это объективное признание серьёзности имеющихся у них проблем и, соответственно, бóльшая скромность в поведении. Свой «эмоциональный фонтан» надо учиться уменьшать – так же как и требовательность по отношению к окружающим. Это легче сделать, когда поймёшь, что твои требования вытекают из твоих «проблем» (психических нарушений) и поэтому могут быть не совсем адекватными. Идеальным вариантом для подобных клиентов было бы отыскание хорошего специалиста, либо группы психологической коррекции, ведомой опять же специалистом (желательно, врачом, который, по крайней мере, не навредит) и посещение их в течении многих лет или даже всей жизни. Хотя бы раз в неделю. Здоровые люди вздохнули бы с облегчением.

Кстати, в психиатрии уже практикуется нечто подобное – правда, на медикаментозном уровне. Больные, страдающие шизофренией, могут теперь всю жизнь принимать современные нейролептики, имеющие сравнительно небольшие побочные эффекты, но значительно снижающие вероятность наступления и силу будущих обострений. И, на мой взгляд, самое важное – снижается психологическая нагрузка на людей, окружающих больного. У них ведь своя, здоровая жизнь, которой не хочется (да и не следует) жертвовать. Остаётся только добавить, что и психиатрическим пациентам не помешала бы разговорная психотерапия в период ремиссии (наряду с лекарствами), но это уже отдельная тема, не укладывающаяся в рамки данной книги.

Вернусь к своим, «психологическим» клиентам, многие из которых отнюдь не являются таковыми. Уже в первом телефонном разговоре иные пытаются  так или иначе «наклонить» меня под себя. Приведу несколько примеров (на самом деле их многие сотни): «Я выдающийся мастер психологического портрета. Могу показать вам свои фото. У меня такая-то проблема… Думаю, вы мне поможете». (Имеется в виду бесплатная помощь в обмен на просмотр «психологических» фотографий. Оттого и необычное вступление). Или от незнакомой девушки (говорится игривым тоном): «Вы такой замечательный психолог, я всё время о вас думаю… У меня проблема с парнями… Можно к вам приехать и рассказать?» Подтекст понятен: обещание секса в обмен на помощь.

Вот ещё шедевр: «Ищу себе психолога-психотерапевта» (это надо понимать так, что звонящая страдает как минимум неврозом). И далее о первом планируемом сеансе: «Хочу понять, моё это или не моё». По крайней мере, откровенно. Госпожа имеет расстройство и хочет, чтобы у психолога было такое же (ведь тогда психолог как раз и попадёт в категорию «моё»). И невдомёк ей, что для выздоровления придётся менять себя, а значит, от своего проблемного (невротического) «моё» ей придётся уходить. И помочь в этом ей может психически здоровый специалист, который как раз не «моё» в её понимании.

Один из парадоксов профессии: многие клиенты норовят подтянуть психолога «под себя», сделать его «карманным», не понимая, что такой «крепостной» работник, вставший на их невротическую точку зрения, (например, ради денег или неправильно понимаемого профессионального долга) как раз и не сможет им помочь. Поскольку психолог является специалистом по душевному здоровью (в отличие от большинства клиентов), то он и не должен «сливаться» с ними, а наоборот, подталкивать их к выходу из своего болезненного состояния. Разумеется, интенсивность воздействий должна быть индивидуальной: чем тяжелее клиент, тем медленнее скорость продвижения.

Но любые изменения связаны с дискомфортом, особенно для невротической личности, так или иначе научившейся извлекать пользу из своих проблем. Поэтому и суета подобных людей обычно связана не с внутренними изменениями, а с поверхностным «притворством», с той же манипуляцией, истинные цели которой по-прежнему «дефектны». Как выразился однажды основатель гештальт-терапии Фридрих Перлз, «невротики не желают исцеления в психотерапии; они просто хотят облагородить свой невроз». Поэтому и усилия по «оздоровлению» носят характер бессмысленной суеты и поверхностного трёпа – на уровне «кухонной» психотерапии: под какие ещё «воздействия» подставить свою пассивную тушку с не менее пассивной психикой? О постановке рациональных целей и внутренней работе над своими укоренившимися изъянами речь не идёт. Ту же лень замечаем и у физически больных пациентов: готовы ездить по всяким сеансам массажа, соляриям, пить настои трав и биологические добавки, но не могут заставить себя пробежать километр-другой, что было бы гораздо полезнее. Не понимают, что от сидения и слушания «благостных слов» ещё никто не выздоровел. Не бывает никакой «оздоровительной» энергии кроме внутренней.

Приходится ещё раз отмечать, что многие люди с неуравновешенной психикой склонны к разного рода мистицизму, и это ещё дальше уводит их от возможности адаптации и нахождения счастья в реальной повседневной жизни. Вот ещё один парадокс: некоторые такие субъекты и на мои курсы приходят из любви к «таинственному», поэтому бывают весьма недовольны, когда видят рациональный характер подаваемого на занятиях материала. С трудом понимают, что следование «таинственному» как раз и внесло свой вклад в ухудшение их психического состояния, поскольку вело к формированию неверных представлений о жизни. Никак им не хочется приучаться к реальности, брать ответственность за свою жизнь, поскольку в этом случае придётся «стукнуться лбом» о свои проблемы и начать что-то делать для их устранения. А освоение и применение современных рациональных методик психологической помощи как раз и позволяет постепенно избавляться от «пуль в голове».

Увы, но люди, постоянно озабоченные «поиском духовности» за пределами реальной жизни, по-видимому, ищут «оправдание» своему неумению этой жизнью пользоваться. Они даже готовы иной раз признаться в собственной  психической неадекватности, мотивируя её «трудностями поиска». Дескать, «я герой и не щажу себя на пути к Абсолютному знанию. Я же ищу! Отсюда проблемы в семье и на работе». В данном высказывании, как легко увидит специалист, телега стоит впереди лошади. Первичен патологический процесс в мозгу такого «поисковика», а странные увлечения и убеждения – лишь внешние проявления данного процесса (позволяющие не заострять на нём внимание).

Одна курсантка даже умудрилась бросить мне упрёк, что я, по её мнению, «ищу духовность вне групповых занятий». Что это за «духовность», как я её ищу и почему делаю это вне группы, дама объяснить затруднилась. Бред да и только.

Подобные «духовники», периодически попадающие  на мои  курсы, имеют две общие черты: неадекватно сильные эмоции и придавленный разум. Стоит сказать что-то «сомнительное» о религии или эзотерике, как они начинают яростно спорить. Причём их эмоциональная реакция непропорционально сильна по сравнению с моим высказыванием. Или чересчур болезненно реагируют даже на самый лёгкий юмор в их адрес. Как тут не вспомнить высказывание известного психотерапевта о том, что чересчур серьёзное отношение к себе и миру идёт рука об руку с большинством психических расстройств. А ведь эти люди собираются быть психологами, поскольку пришли на учебные курсы,  а не в лечебную группу!

Вот такие «духоборы» (мухоморы?) и хотят запретить всё, что не укладывается в их стерильные представления о мире. К примеру, запретить эротику или фильмы ужасов, поскольку они могут «навредить здоровью». При этом не понимают, что для психически нормального человека просмотр самых жутких фильмов – мелочь, о которой он забудет очень быстро. А их преувеличенная реакция как раз говорит о наличии у них внутренних психических проблем, которые они пытаются экстраполировать на всё человечество. Так что этим «борцам за нравственность и духовную гигиену» я бы посоветовал обратить взор вглубь себя и в дальнейшем работать с собственными ненормальностями. Их поведение очень похоже на жизнь «завязавшего» алкоголика, который вынужден кричать о вреде пьянства на каждом углу, чтобы не сорваться самому. Надо не орать на других, а работать с самим собой по тренировке более адекватных реакций на неприятные раздражители. Вот тогда и начнётся психическое развитие по превращению «человека мистического» в «человека разумного».

Вообще приходится констатировать, что бóльшая часть населения имеет весьма туманные представления о том, чем может быть полезна практическая психология и психотерапия. Один из самых частых вопросов до начала занятий следующий: «Что получают слушатели от ваших курсов?» Отвечаю, что  курсанты- скорее «деятели», чем «слушатели», поскольку почти все занятия носят практический характер. А что касается «получения» - это вопрос к ним, а не ко мне. Они должны знать собственные цели и спрашивать меня, сумеют ли они эти цели достичь за время обучения. Или потенциальные клиенты упорно желают быть очередной раз введёнными в заблуждение сладкими сказками о чуде, которое с ними произойдёт? Тогда, пользуясь случаем, даю ответ: «То, что кажется «чудом» для окружающих, приходит только в результате упорной работы. Нет работы – не будет не только «чуда», но и продвижения к нему». Именно поэтому я никогда не устраиваю рекламных истерик на предварительных организационных собраниях, а просто рассказываю о технических аспектах занятий: расписании, темах, пунктах договора… И при этом нередко вижу скуку в глазах некоторых посетителей, ждавших от меня «концерта». «А где же ваша презентация?» – недавно спросил у меня на таком собрании шустрый молодой человек с характерным значком на груди. До сих пор пытаюсь понять смысл данного вопроса. Очевидно, имелась в виду бодрая музыка, девушки в купальниках и я в облачении пастора. Ну, до такого идиотизма я не скачусь при всём желании – не тот менталитет. Взрослые дяди и тёти должны получить объективную информацию о курсах и сделать взрослый, ответственный выбор. А телевизионные «маги и чародеи» пусть кормят их глупо – наивную Детскую часть.

Если кто-то из таких великовозрастных Детишек всё же начинает учиться на курсах, я всегда с интересом приглядываюсь к ним: сумеют ли они за спокойной манерой ведения занятий разглядеть мои реальные профессиональные достоинства, выпячивать которые я считаю вульгарным и некорректным? Научатся ли пользоваться этими достоинствами, не разрывая на себе в истерическом экстазе последнюю рубаху, а ведя спокойную беседу из занятия в занятие? Ведь только в подобной рациональной манере они могут по-настоящему оценить реальный (хотя и внешне неброский) уровень специалиста, которому они доверились. Сумеют ли начать работу над собой?.. Ай, сложные вопросы задаёте себе, Леонид Зигфридович. Ай, оптимистичные…

Почти в каждой группе находятся люди, которые «отбывают номер» - ведут себя внешне пристойно и незаметно. С некоторых пор стал понимать их логику: «правильно» провёл время, получил документ об окончании курсов психологии – значит «здоров». И теперь каждый, кто будет критиковать меня, «здорового» - сам «больной».

Многое отдал бы за то, чтобы узнать, кто пришёл на занятия сам, а кого привели под ручку или заставили придти в целях «исправления». Последние как раз и ждут от меня всяких скрытых подвохов, неопределённых намёков и кукишей в кармане, поскольку верят, что это и есть настоящая психотерапия. Другие считают данные курсы «сакральным», священным местом, а меня чуть ли не богом, находящимся на другом уровне сознания, поэтому всем своим видом изображают трепет и покорность. Таких «идеализаторов» я быстро опускаю с небес на землю (и при этом сам целенаправленно опускаюсь в их глазах), чтобы скорректировать их нереалистические ожидания.  Есть ещё группа «нервных», которым то жарко, то холодно (шуба то снимается, то одевается) – для таких установил в помещении для занятий термометр, чтобы они не пытались свою очередную блажь выдать за похолодание. Такие постоянно бегают в гардероб проверять свой мобильный телефон,  курить в подъезд или пить кофе в кухню. Им бы осознать необходимость повышения самоконтроля в качестве первоочередной задачи. Куда там … Хаос в голове рождает хаотическое поведение. И это, заметьте, на учебных занятиях. Спросить такую даму, не желает ли она посещать лечебную группу или (в качестве оптимального варианта) лечь в отделение неврозов, услышишь в ответ гневные восклицания. Зачем этим людям курсы психологии, ума не приложу. Ведь подразумевается, что учебные занятия должен посещать психически здоровый человек, что и отражено в договоре.

На курсах преобладают две основные категории людей: молодёжь обоего пола в районе 25 лет и те, кому за сорок (как правило, женщины). И если первые знают два модных слова: НЛП и гештальт, то у вторых на языке карма и астрал. Многие пытаются установить со мной «особые» отношения, приходя на занятия слишком рано или пытаясь задавать «личные» вопросы по их окончании. Одна женщина на втором занятии цикла (в день сдачи денег за обучение) спросила, что я чувствую по поводу её прихода. Была неприятно удивлена правдивым ответом, что ничего особенного не чувствую. Видимо, ожидала услышать, как я рад ее приходу (и её деньгам). И снова удивилась, когда узнала что моё равнодушие к ней (отсутствии «хорошего») отнюдь не является синонимам чего-то «плохого», поэтому ей нет необходимости бросаться из одной крайности в другую. Сам же я нахожусь в «среднем», нейтральном эмоциональном состоянии, поскольку от меня ждут качественной работы, а не проявления бурных чувств. Как раз наличие подобных чувств и говорило бы о моей внутренней неуравновешенности, а значит и непригодности к профессии психолога.

Есть и такие курсанты, которые ищут единственно верный совет на все случаи жизни, не понимая, что любой совет (или психотерапевтическая техника) относительны, то есть срабатывают лишь для определённого типа людей, находящихся в определённых обстоятельствах. Например, привитие навыков оптимизма полезно для людей в депрессии, иначе те совсем опустят руки; умение более реалистично видеть трудности на пути к цели полезно для личностей с маниакальными проявлениями; шизоидных товарищей полезно слегка «размачивать», а истероидов – наоборот «подсушивать». Одним словом, каждый должен осваивать ту область, которая в нём подавлена, либо не представлена вообще. А тренер, разумеется, должен находиться «в середине», олицетворяя умеренность и удовлетворённость, и служа для учеников живой моделью психического состояния, к которому полезно стремиться.

В молодые годы я, будучи физически и психически здоровым, хотел ещё больше усовершенствоваться, с целью чего посещал различные группы и кружки. Был неприятно удивлён преобладанием в них больных людей, пытавшихся таким путём просто вылечиться (при том, что их болезни зашли достаточно далеко). В группах йоги и оздоровительной гимнастики – полно хроников, на курсах «здорового питания» ­– сплошны язвенники и люди с больной печенью, последователи Иванова больше чем на половину состояли из (бывших?) алкоголиков и лиц с психическими расстройствами. По-видимому, нечто подобное происходит и на моих курсах, поэтому боюсь, как бы не пришлось «снижать планку», превращая учебные занятия в подобие богадельни. А ведь здоровым людям качественная психотерапия может помочь гораздо больше, чем больным. Здоровые быстрее реагируют на помощь психолога и способны за один раз «впитать» гораздо больше полезной психотерапии, что приведёт к быстрым положительным изменениям. Эй, здоровые, вы ещё остались? Милости просим на курсы.

Вот ещё один поучительный пример. Одна начинающая курсантка заявила, что прочла в моей книге «Психологическая ЛЕВИТация» нечто такое, после чего её мнение обо мне могло упасть. Я порекомендовал ей спокойнее относиться к «скачкáм» своего мнения (в ту и в другую сторону), поскольку мой уровень работы устоялся и от чужих всплесков не меняется. А её мнение чрез N месяцев также, возможно, придёт к чему-то среднему и не будет столь сильно зависеть от разных случайных факторов. Наверно, поэтому я не люблю, когда иные курсанты начинают вслух хвалить мои занятия. Отделываюсь шуткой, что, раз всё так замечательно,  пора повышать цены за обучение.

А теперь «правдивая реклама». Мне скоро 50 лет, и меня «подпирает» тридцатилетний опыт учёбы, практической работы и преподавания в области психологии и психотерапии. Получить подобный опыт было нелегко, зато теперь он всегда со мной. Его, как говорится, не купишь и не пропьёшь. Для меня наиболее точной метафорой в этом смысле является современный Рим, буквально стоящий на многих культурных слоях, находящихся в земле под ним, и впитавший в себя лучшее из предшествующих эпох. Вот так же и я ощущаю «многие слои» профессионального опыта внутри себя. Поэтому и «уронить» свой уровень мне не удастся при всём желании. С другой стороны, поскольку все закономерности в работе с клиентом известны, трудно поверить и в возможность какого-либо интенсивного роста, но к теме данный факт не относится, поскольку для любого курсанта или клиента меня и так будет «много» даже на длинной дистанции сотрудничества. Гораздо больше, чем он способен переварить.

При этом я осознаю (а точнее – убедился за годы работы), что у меня на самом деле есть некоторые способности и достижения, отсутствующие у подавляющего большинства людей, хотя «чудесными» их вряд ли можно назвать. Просто у меня есть имеется совпадение между тем, чему я учу людей и тем, как живу сам, поэтому мои внутренние ресурсы не разрываются на части. Например, сегодня, в субботу 15 марта я затратил уже около шести часов на работу над данной книгой, написав за это время двенадцать страниц (пока). А любимым спортом занимался менее двух часов. И с девушкой не встретился, хотя она просила… Но я знаю, что, закончив книгу недели через три, много времени посвящу и девушкам и спорту. Писáть, кстати, тоже здорово.

Очевидно, моё увлечение практической психологией незаметно «настроило» мозги, а за ними и тело на эффективное и приятное существование. Так, я уже давно ничем не болел, в том числе,  простудой. Разве что зуб иногда… Курсанты восхищаются радостью жизни, молодым задором и энергией (не говоря уже о спортивных и других достижениях, о которых я не распространяюсь). Надо полагать, процессы старения идут и у меня, но организм до сих пор не подавал серьёзных болевых сигналов (кроме как после тяжёлой тренировки). По многим физическим показателям я легко дам фору подавляющему числу молодых людей, в том числе и себе двадцатилетнему. С вредными привычками я не знаком, а интеллектуальные реакции – на отличном уровне, который я не упускаю возможности продемонстрировать во время занятий. За всю свою жизнь ни разу не посетил Макдональдс, ночной клуб или казино, не держал в руках модный журнал типа «Максим», «Плейбой» или «Космополитан» –жалко тратить время и деньги по-глупому. Не смотрел по телевизору ни одного сериала за последние лет тридцать – просто не хотелось. Подобные вещи я никогда ни перед кем не афишировал, считая это своим внутренним делом, но с течением времени понял, как внешняя суета и погоня за пустыми развлечениями «повреждает мозги» моих курсантов, клиентов и просто знакомых. Вот и пришлось выставить в этой книге самого себя в качестве «примера для подражания».